eng
Иной раз, увидев ближе к полуночи очередной "сон Веры Павловны" из своего зияющего будущего, современный потребитель ИКТ-услуг проснется в смятении, но, поняв, что, возможно, пока еще не все так серьезно, снова смежит очи. О чем же могут быть эти сны?
DOI: 10.22184/2070-8963.2018.76.7.66.71
DOI: 10.22184/2070-8963.2018.76.7.66.71
Теги: cinemawall micro-led parallel broadband access virtual reality виртуальная реальность параллельный шпд
История была пришпорена, история понеслась вскачь,
звеня золотыми подковами по черепам дураков.
Толстой А. "Гиперболоид инженера Гарина"
Общая канва
Инфокоммуникационная жизнь день ото дня становится все лучше, все веселее. Помнится, как в бесконечных и однотипных американских триллерах главный лицемерный злодей (ГЛЗ), злоумышляя очередное глобальное злодейство на мирной и благодатной американской почве (обычно ему приспичивает сделать это в федеральном округе Колумбия), обязательно произносит ритуальную фразу одного из отцов-основателей США Томаса Джефферсона: "Древо свободы должно время от времени орошаться кровью патриотов и тиранов. Это его естественное удобрение". При этом, любой соображающий зритель понимает, что на самом-то деле ГЛЗ имеет в виду не себя, героя, и даже не кого-либо назначенного на роль очередного тирана, а простых добрых самаритян, платящих за его, ГЛЗ, миллиардную добычу.
Волею судеб и логикой развития телемедийного рынка современные добрые самаритяне – потребители ИКТ-услуг – практически независимо от страны пребывания оказались именно в таком положении: их кровью обильно поливается древо прогресса – и социального, и технического. Тем временем счет количества абонентов телекоммуникационных сетей, в особенности мобильных и лежащих поверх них социальных, пошел уже на миллиарды, рисуя новую реальность в самых разных областях человеческого бытия. Вся эта реальность создается для нас и создается нами при нашем деятельном участии (хотя бы за наши деньги), хотя подчас мы сами об этом почти не догадываемся. Говоря "нас", мы имеем в виду всех обитателей планеты Земля, осчастливленных невероятными достижениями инфокоммуникаций и примкнувшими к ним социальными и прочими технологиями от пресловутого нейролингвистического программирования (оно же – банальное "вешание лапши на уши").
Иной раз, увидев ближе к полуночи очередной "сон Веры Павловны" из своего зияющего будущего, современный потребитель ИКТ-услуг проснется в смятении, но, поняв, что, возможно, пока еще не все так серьезно, снова смежит очи. О чем же могут быть эти сны?
Добровольное рабство или рабская добровольность?
Отцы-основатели Интернета (вернее, толпившиеся вокруг них восторженные последователи), гражданского детища гражданского же ЦЕРНа и военного ARPANET, наивно предполагали, что обеспечение равного доступа всех граждан к максимальному объему имеющейся у человечества информации очень скоро сделает всех людей равно свободными и, в силу этого, одинаково счастливыми. В то уже далекое время феномен социальных сетей и его социальные последствия никем не были предвидены. В результате, например, на двух полюсах современного мира – в Штатах и Срединном Государстве – можно наблюдать внешне разнонаправленные, но, по сути, идентичные процессы массовой манипуляции и сегрегации пользователей этих сетей.
Так, в Китае все больший темп набирают процессы социального расслоения, управляемого соцсетью WeChat. Уже на официальном уровне предлагается не только формировать "социальный рейтинг" гражданина и на его основе определять предлагаемую ставку кредита, уровень благонадежности, доступные образовательные учреждения и рабочие места и прочие высокие материи, но и принимать гораздо более прозаичные, сиюминутные практические решения – продавать ли данному индивиду билет на самолет или поезд, или нет. Как говорится, хочешь ехать / лететь – умей вертеться (в квази-государственной социальной сети). А твой восторженный образ мыслей должен совпадать, если не с линией партии, то колебаться где-то в пределах досягаемости максимум одного стандартного отклонения.
Практически одновременно с этой новостью в США вспыхнул скандал, связанный с допуском компании Cambridge Analytica к персональным данным 85 миллионов пользователей Facebook с последующей перепродажей вычисленных "социо-политических профилей" заказчикам избирательных кампаний по манипуляции общественным мнением путем использования таргетированной политической рекламы.
Такие вопиющие примеры бессовестной пропагандистской манипуляции общественным мнением и даже государственной сегрегации граждан по "социальным рейтингам" вызывают фундаментальные вопросы вполне в американском духе: а этого ли добивались отцы-основатели Интернета, провозглашая священные, импортированные из Франции, принципы "либертэ, эгалитэ, фратернитэ" в виртуальном пространстве бесчисленных IP-адресов?!
Поскольку, в отличие от предыдущих общественных формаций типа рабовладельческого или феодального строя, никто современных людей принудительно в соцсети не заталкивает и не зачисляет от рождения (все делается на стопроцентно добровольных началах), то следует признать, что сам феномен лавинообразного развития соцсетей стал ничем иным, как формой добровольного рабства, питаемого исключительно человеческим тщеславием. Если принять этот грустный факт, то возникает следующий логичный вопрос: а каков пункт назначения этого самоорганизующегося процесса? И если в случае Срединного Государства ответ очевиден – "тоталитаризм в стиле хай-тек", реинкарнация модели Оруэлла из стиля "дизель-панк" (Мао) в стиль "СкайНет" (если по Илону Маску), то в случае так называемых иллюзорно свободных обществ все гораздо сложнее.
По сути, в современном обществе во многом благодаря феномену соцсетей возникла пугающая альтернатива диктату "агрессивно-послушного большинства" китайского и прочих разливов – не менее отталкивающий диктат "агрессивно-непослушного меньшинства" (к чему это может привести – смотри фильм братьев / сестер Вачовски "Облачный атлас"). В результате общественному развитию предлагается две альтернативы, причем одна другой хуже: либо примкнуть к конформистскому и безвольному "мэйнстриму", либо – к (само)разрушительным якобы псевдо-нон-конформистам. Ведь совершенно очевидно, что и китайская модель диктата "социальных рейтингов", полностью лишающая индивида свободы воли, и деятельность различных пресловутых "интернет-троллей" в "свободных" соцсетях типа Facebook направлены на достижение одной и той же цели – 100% управляемости социумом с использованием одних и тех же технологических методов.
Не так давно в Китае была продемонстрирована на практике система поиска конкретных людей интеллектуальной сетью распределенных видеокамер в многомиллионных мегаполисах по типу показанной ранее в фильме "Особое мнение" (Minority Report) Стивена Спилберга. При этом скорость обнаружения человека в толпе составила от двух до девяти минут, и это без использования новейшего достижения китайской полиции и службы безопасности – полицейских смарт-очков со встроенными видеокамерами и системами искусственного интеллекта (ИИ) для обнаружения заданных людей в местах массовых скоплений и на транспорте. Таким образом, сращивание соцсетей с ковровым видеоконтролем населения создает технические возможности отслеживания всех и каждого в режиме 24/7/365 – формально – ради борьбы с криминальным меньшинством.
В реальности же эта формальная задача как раз и не выполняется. В Европе, к примеру, возникают и ширятся все новые зоны запрещенного доступа, населенные почти исключительно мигрантами, напрочь отрицающими мораль, этику и юрисдикцию страны пребывания. В той же Москве, только по официальным данным полиции, свыше 55% преступлений совершается такими же мигрантами, которым глубоко безразлична система тотального видеоконтроля, уже частично реализованного городскими властями.
Виртуальная нереальность
Рынок гарнитур виртуальной реальности (ВР), столь долго бывший уделом всяческих "гиков" в силу технического несовершенства и неудобства этих устройств (большая масса, низкое разрешение микродисплеев, проводная связь между гарнитурой и процессорным блоком, неприемлемые массогабаритные показатели в силу высокой требуемой процессорной мощности, отсутствие быстрой тактильной обратной связи в видеоиграх и пр.), получил, наконец, давно ожидаемый стимул к дальнейшей коммерциализации и продвижению в ширнармассы.
Появление ВР-гарнитуры HTC Vive/Pro и ей подобных нового поколения, с интегрированным процессорным блоком и микродисплеями высокого разрешения означает выход на рынок продукта, как минимум на бумаге, пригодного для массового употребления (в случае демократичного ценообразования, разумеется). Дальнейшая экстраполяция этого феномена на домашнее телесмотрение приводит к грустным выводам.
Действительно, домашнее телесмотрение при наличии одного телевизора в домовладении сводилось раньше к модели совместного family viewing, с последующей борьбой за пульт телевизора. В дальнейшем, с увеличением количества телевизоров в одном домовладении, по формуле счастья Жванецкого "одна комната – один телевизор", при условии многоканального ввода телепрограмм, телесмотрение индивидуализировалось, но, тем не менее, продолжает оставаться "открытым" – с возможностью присоединения к смотрящим других членов или друзей семьи. При массовом распространении ВР-гарнитур возможна полная "атомизация" телесмотрения, когда каждый абонент потребляет свой, строго индивидуальный и недоступный для других видеопродукт с последующим исчезновением крупноэкранных телевизоров как класса. К каждому потребителю придет персональный контент, за которым, очевидно, будет скрываться не только просто медиа, но и ситуация или целая жизнь, а также любимый наставник, политик, священник, аниматор, фрик, артист, психолог и даже психиатр. И просто любимый. И вот уже телевизор – как жалкое подобие… Микросоциальные и маркетинговые последствия такого радикального изменения паттерна телесмотрения сложно недооценить. Конечно, можно представить себе синтез ВР-технологий с технологиями дополненной реальности (ДР). В этом случае возможна "коллективизация" телесмотрения за счет неполного блокирования телекартинкой поля зрения гарнитуры ВР/ДР и одновременного синхронного просмотра одного и того же видеопродукта.
Технологическая база
Тенденцией, быстро набирающей обороты в последние год-два, стало развитие технологии Micro-LED. Для этого созданы все предпосылки. Устойчивая дуополия АМOLED-рынка (дисплеи для смартфонов от Samsung и экраны для телевизоров от LG) плюс полный и ожидаемый маркетинговый провал технологии QLED Samsung как дешевой в производстве, но "премиальной" и высокомаржинальной в продажах паллиативы технологии OLED, плюс судорожные попытки Apple соскочить с монополии Samsung на дисплеи для iPhone, плюс запуск новых производственных линий в Китае для разрушения корейской дуополии на АМOLED – вполне достаточная критическая масса для поиска какой-то разумной альтернативы. Каковой и представляется на сегодняшний день технология Micro-LED как неорганический, более яркий, энергоэффективный, быстродействующий и долгоиграющий вариант базовой металлоорганической технологии АМOLED.
Действительно, интуитивно (для профессионалов) понятно, что замена хрупкой, температуро- и кислородочувствительной светоизлучающей молекулы металлоорганики на высокостабильную матрицу из широкозонного нитрида галлия, ставшую уже базой для всей высокоэффективной твердотельной светотехники современного мира, – шаг в правильном направлении. Но дьявол, как всегда, кроется в деталях. Формирование или перенос бездефектной светоизлучающей структуры миллионов субмиллиметровых субпикселей на активной коммутируемой интегральной матрице макроразмеров является серьезным вызовом современной микроэлектронной индустрии.
В настоящее время и Samsung, и Apple, а также и другие компании, партнеры-конкуренты, лихорадочно скупают активы и патенты в этой технологии. Ярким маркетинговым прорывом (пока Apple мечтала о Micro-LED дисплее для своих iWatch) стал недавно анонсированный Samsung настенный модульный телевизор под говорящим названием Wall, выполненный по Micro-LED-технологии. В отличие от одновременно анонсированного первого в мире гибкого, скручивающегося в рулон AMOLED-телевизора от LG с переменным форм-фактором, продукт Samsung, по предварительным описаниям и демонстрациям, представляет собой набор "плиток", позволяющий составить огромный, хоть во всю стену помещения, экран.
Собственно говоря, это дальнейшее составное развитие продукта CinemaWall, на настоящий момент представляющего собой единственный в мире активный полномасштабный светоизлучающий светодиодный экран для кинотеатров в формате 2D и 3D, и с разрешением 4К, на базе сборок из дискретных светодиодных субпикселов на основе GaN. Пока непонятно, каково физическое пространственное разрешение каждой такой "плитки" Wall и каким образом эти модули можно составить в единый цельный экран без разрывов, щелей и промежутков, и как обеспечить единое управление этой матрицей. Однако живая демонстрация данной технологии широкой публике показала, что упомянутые проблемы практически решаемы – правда, пока с непонятными ценой и перспективой коммерциализации. Таким образом, в пику "атомарному" индивидуальному телесмотрению создается возможность коврового покрытия стен в помещениях яркими, живыми видеостенами высокого разрешения, когда становятся реальностью мечты героев Рэя Брэдбери из "451 градуса по Фаренгейту" о четвертой телевизорной стене, на которую (вместе с другими тремя телевизорными стенами) будут персонально к вам приходить ведущие телешоу и прочие интересные личности.
Впрочем, реальность коммерческого успеха той или иной технологии может определить только время. По крайней мере, недавний анонс компанией Samsung коммерческого варианта этой технологии под красивым и говорящим названием Onyx дает надежды на быстрое ее распространение по рынку.
Что вам еще сказать про ШПД?
Можно констатировать, что рынок отечественного проводного и беспроводного (мобильного) ШПД сложился окончательно. Действительно, в стране на руках около четверти миллиарда активных сим-карт и нескольких десятков миллионов (с учетом множественности доступа) домохозяйств, обеспеченных теми или иными средствами проводного ШПД/ТВ. Рынок сегментирован и консолидирован по устойчивым олигополиям типа мобильного ШПД (МТС-МФ-ВК-Т2) и проводного ("Ростелеком"-"ЭР-Телеком"-МТС/МГТС-ТТК-ВК-МФ). И что в итоге?
В результате очевидно следующее: все квартирные абоненты в секторе проводного ШПД потребляют один и тот же продукт – безлимитный интернет-доступ со скоростями в десятки-сотни Мбит/с с использованием ТВ-сервисов или без оных в режиме кабельного ТВ или IPTV в зависимости от среды распространения ТВ-сигнала. При этом, с учетом крайней ограниченности локального русскоязычного контента, практически все абоненты ШПД получают почти унифицированный пакет линейного ТВ и несколько пакетов русскоязычного нелинейного ТВ в режиме ОТТ.
Операторы ШПД в основе своей деятельности всегда имеют конкретный бизнес-кейс развертывания и функционирования сети в конкретном регионе или городе (или районе города) с заранее задаваемыми для достижения требуемых финансовых и бизнес-показателей параметрами пройденных и подключенных домовладений. В результате бурного сетестроительства последних в стране сложилась ситуация неравномерной плотности таких сетей. Легкодоступные (с помощью оптоволоконных магистралей) и высокодоходные города-миллионники или их районы оказались в силу возможности множественного доступа параллельными сетями проводного ШПД (ПШПД) в ситуации, когда большинство многоквартирных домов имеет несколько локальных инфраструктур ПШПД – на основе витой пары 5-й категории, коаксиального кабеля или оптоволокна. Трубостойки под эти сети изрезали и вряд ли облагородили огромное количество многоэтажных зданий по всей стране. Причем, поскольку каждый оператор бесконтрольно городит все, что ему вздумается, а потом, чаще всего, тихо умирает или продается более крупному игроку, огромное количество этих самых трубостоек торчат внутри зданий пустыми с выдернутым кабелем и вопреки всяким соображениям эстетики, целесообразности или пожарной безопасности. В это же время идут ожесточенные споры с регулятором на тему упорядочивания правил игры по входу в многоквартирные дома и работы в них с квартирными абонентами.
Правда, с точки зрения конкретных абонентов, вся эта суета уже не актуальна: тарифы у операторов в одном городе, как правило, близки друг к другу и находятся на уровне 300–1 000 руб/мес., технологии схожи (городской LAN на основе технологии FTTB или GPON), видеосервисы либо идентичны, либо могут таковыми быть. Тогда возникает законный вопрос: а зачем сейчас, разве что кроме конкурентной борьбы, способствующей постепенному снижению тарифов, вообще нужна множественность сетей ПШПД, предлагающих одинаковый продукт по одинаковым ценам? Чтобы жилые здания советского и пост-советского периодов, и так малопривлекательные снаружи и изнутри, портить еще больше? Сколько вообще можно продолжать варварски дырявить ржавыми и плохо покрашенными трубостойками стояки и подъезды? В конце концов, современная технология ПШПД в любой из ее ипостасей – FTTB, FTTH, GPON, P2P / OpticalEthernet – может предоставить скорости передачи на уровне сотен мегабит или единиц гигабит в секунду на квартиру, что вполне достаточно для нынешних и многих будущих нужд. А предоставление видеоуслуг многочисленными виртуальными операторами типа YouTube, Netflix или (N)VoD вообще избавляет абонента ПШПД от необходимости заботиться о получении требуемых видеосервисов.
С другой стороны, в отличие от вторичного (инфокоммуникационного) сервиса, каждое домовладение, практически без исключений, подключено к сервису первичному – электроснабжению, которое, в отличие от ШПД, предоставляется только по проводной инфраструктуре, и при ее отсутствии предоставлено быть не может чисто физически. Поскольку современный уровень технологии PLC/BPL/PLC позволяет обеспечить ПШПД на скоростях до 1 Гбит/с на рабочих отрезках энерговвода порядка нескольких десятков метров, логично было бы объединить сервисы энергоснабжения и ПШПД путем доставки интернет-сигнала до распределительных щитков на лестничных площадках по технологии FTTH с дальнейшим его вводом в отдельные квартиры посредством установки индивидуальных BPL-трансиверов на квартирные энерговводы. В этом случае можно было бы объединить в рамках концепции "умного дома" платное и контролируемое предоставление услуг как электроснабжения (и всех остальных ЖКХ), так и интернет-доступа одним оператором с выставлением общего ежемесячного счета, что весьма демократизировало бы рынок ПШПД, устранило бы "цифровое неравенство" в масштабах страны, позволило бы повысить собираемость оплаты за электроснабжение и интернет-доступ, а также вернуть интерьеру подъездов и лестничных клеток домов их законный эстетичный вид.
Пятое и, дай Бог, не последнее
В конце 2017 года произошло знаменательное событие – первый пред-релиз спецификаций 3GPP по будущим стандартам сотовой связи 5-го поколения (5G). И хотя речь пока идет о неких начальных параметрах, а финал стандартизации 5G запланирован аж на 2020 год, уже становится понятно, что сети нового поколения должны в некоторых существенных частях радикально отличаться от своих предшественников – наследованных сотовых сетей поколений с первого (Analog FDD) по четвертое (LTE).
Действительно, жесткие ограничения на время реакции сети (RTT – Round Trip Time) порядка единиц миллисекунд, в силу конечности скорости прохождения сигнала по радио-, оптическим и электрическим сетям, накладывают новые требования к физической и логической топологии оптических транспортных сетей (Mobile Backhaul/Fronthaul) и размещению центров пакетной коммутации максимально близко к базовым станциям / радиоголовкам, на расстояния порядка 100 км и менее. На практике это означает, что deep fiberp enetration должно привести к максимально полной замене наследованной медной транспортной инфраструктуры на широкополосную оптическую. Встречный процесс – внедрение широкополосных сверхвысокочастотных радиорелейных систем нового поколения в диапазонах E-Band (60 и более ГГц) ограничено по применимости требованиями к прямой видимости трансиверов, малой длине пролета (1–2 км) и ограничениями на количество пролетов в силу накапливаемых при переприеме задержек сигнала.
Претензии систем 5G на практически весь частотный диапазон – от 400 МГц до чуть ли не 90 ГГц – вызывают много вопросов, особенно касающихся практической применимости несущих частот в диапазонах 3,4–3,8 ГГц и выше, а также в диапазоне 20+ ГГц. Действительно, существует большая разница между лабораторными демонстрациями скоростей передачи на частотах 24…28 ГГц порядка единиц Гбит/с и выше при ширине несущей 100–200 МГц и расстояниях между трансиверами в десятки метров в условиях прямой видимости и экономичным ковровым покрытием больших территорий с различными типами застройки в условиях непрямой видимости и железобетоном в стенах зданий. Уже сегодня операторы предупреждают, что уход в более высокие частоты приведет к повышению плотности и количества базовых станций как минимум на порядок, что, вкупе с дополнительными расходами на более плотную, протяженную и высокоскоростную оптическую транспортную инфраструктуру, а также плату за новые частотные присвоения и эксплуатационные издержки, ляжет тяжелым бременем на бизнес-кейсы операторов сотовой связи.
В этой связи, с учетом модной тенденции, уже ярко проявившейся на уровне сетей 4G по технологии LTE, а именно – интеграции базовых станций / радиоголовок с системой городского освещения – имеет смысл подумать о проекции идеи интеграции телекоммуникационной и энергетической инфраструктур также и при переходе к системам 5G. Действительно, как и в случае с операторами фиксированного ПШПД, в силу развития рынка, рынок мобильного ШПД еще более, а точнее – полностью технологически однороден, работая на базе единых глобальных стандартов GSM / WCDMA / HSPA / LTE. Фактически, сейчас все операторы сотовой связи продают один и тот же сервисный продукт. Это голос + мобильный ШПД, по одним и тем же тарифам, с единственным рыночным дифференциатором – паттернами локального покрытия сетей внутри зданий в населенных пунктах и на открытой местности (поля, леса, автотрассы и железные дороги). Поскольку объекты инфраструктуры операторов сотовой связи – базовые станции – полностью привязаны к энергосети как единственному источнику круглосуточного электропитания, логично было бы обеспечить использование энергетической инфраструктуры как универсальной платформы для высокоплотных сетей мобильной связи 5G и выше. В этом случае рыночная функция операторов сотовой связи все более виртуализируется, оставляя на их долю, в основном, customercare. И так же, как и в случае систем ПШПД, возникает фундаментальная проблема обеспечения высоких мировых темпов развития и модернизации сотовых сетей и снижения тарифов путем стимуляции максимально высокого уровня конкуренции между операторами сотовой связи. Как это сделать при единой физической инфраструктуре – головоломная задача.
В связи с этим хочется еще раз вернуться к другому, весьма щекотливому вопросу. Диапазон частот, выделенный для систем 5-го поколения, начинается с 400 МГц. Такая всеядность 5G позволяет снова вернуться к проблеме экономически оправданного и максимально эффективного диапазона 450–800 МГц, в настоящее время все еще используемого для ЦЭТВ с непонятной и близкой к нулевой социальной и экономической эффективностью и активно переиспользуемого, в силу этого, для систем сотовой связи 4-го и будущего 5-го поколения в США. Опыт продажи частот в диапазоне 600–700 МГц пулу американских операторов (в первую очередь – компании T-Mobile) позволяет значительно улучшить покрытие сотовых сетей как в условиях плотной городской застройки, так и на открытой местности и магистралях; как внутри зданий и автомобилей, так и на улицах. Очевидно, что этот процесс рефарминга частот (Ц)ЭТВ уже пошел – и он неостановим. Наиболее правильным действием регулятора в этой ситуации было бы проактивное перераспределение частот в этом диапазоне для нужд отечественных операторов сотовой связи.
Журналисты часто спрашивают связистов – а что дадут нам всем сети 5G? Ответ исключительно прост: то же самое, что и сети 4G – большие скорости передачи информации и меньшие задержки при этой передаче. Все остальное, от подключения Интернета вещей до беспилотных авто и всяческих дополнительных услуг, придется придумывать самим. Но сначала сетями 5G нужно будет покрыть требуемые площади, установить сотни тысяч базовых станций и соединить их оптическими линиями. И не забудьте про абонентские терминалы 5G, которых еще нет, а также про то, что пользователи еще должны захотеть их купить. А еще нужны деньги. Много денег.
Кстати, начавшиеся тесты по развертыванию сетей 5G в диапазонах выше 20 ГГц увенчаются установкой на каждом фонарном столбе или стене здания базовой станции либо радиоголовок 5G. И это будет гораздо чаще, чем мы можем наблюдать сегодня в случае 4G, когда повсюду торчат толстые мачты с квадратными ящиками и жужжащими вентиляторами. Очевидно, городские власти (прежде всего, московские), озабоченные сегодня борьбой с висящими кабелями от КТВ и ШПД до троллейбусных проводов, могут не обрадоваться такой новой детали городского интерьера. Очевидно также, что прежде чем развешивать оборудование, оператору следует подумать о придании базовым станциям какого-то оригинального вида вроде осветительных ламп, памятных досок, почтовых ящиков, скульптур или скворечников, наконец. Можно еще предложить радиоголовку, вмонтированную в тротуарную плитку, что должно найти отклик в мэрии.
Во всяком случае, это будет неплохая вводная для будущего 6G. ■
звеня золотыми подковами по черепам дураков.
Толстой А. "Гиперболоид инженера Гарина"
Общая канва
Инфокоммуникационная жизнь день ото дня становится все лучше, все веселее. Помнится, как в бесконечных и однотипных американских триллерах главный лицемерный злодей (ГЛЗ), злоумышляя очередное глобальное злодейство на мирной и благодатной американской почве (обычно ему приспичивает сделать это в федеральном округе Колумбия), обязательно произносит ритуальную фразу одного из отцов-основателей США Томаса Джефферсона: "Древо свободы должно время от времени орошаться кровью патриотов и тиранов. Это его естественное удобрение". При этом, любой соображающий зритель понимает, что на самом-то деле ГЛЗ имеет в виду не себя, героя, и даже не кого-либо назначенного на роль очередного тирана, а простых добрых самаритян, платящих за его, ГЛЗ, миллиардную добычу.
Волею судеб и логикой развития телемедийного рынка современные добрые самаритяне – потребители ИКТ-услуг – практически независимо от страны пребывания оказались именно в таком положении: их кровью обильно поливается древо прогресса – и социального, и технического. Тем временем счет количества абонентов телекоммуникационных сетей, в особенности мобильных и лежащих поверх них социальных, пошел уже на миллиарды, рисуя новую реальность в самых разных областях человеческого бытия. Вся эта реальность создается для нас и создается нами при нашем деятельном участии (хотя бы за наши деньги), хотя подчас мы сами об этом почти не догадываемся. Говоря "нас", мы имеем в виду всех обитателей планеты Земля, осчастливленных невероятными достижениями инфокоммуникаций и примкнувшими к ним социальными и прочими технологиями от пресловутого нейролингвистического программирования (оно же – банальное "вешание лапши на уши").
Иной раз, увидев ближе к полуночи очередной "сон Веры Павловны" из своего зияющего будущего, современный потребитель ИКТ-услуг проснется в смятении, но, поняв, что, возможно, пока еще не все так серьезно, снова смежит очи. О чем же могут быть эти сны?
Добровольное рабство или рабская добровольность?
Отцы-основатели Интернета (вернее, толпившиеся вокруг них восторженные последователи), гражданского детища гражданского же ЦЕРНа и военного ARPANET, наивно предполагали, что обеспечение равного доступа всех граждан к максимальному объему имеющейся у человечества информации очень скоро сделает всех людей равно свободными и, в силу этого, одинаково счастливыми. В то уже далекое время феномен социальных сетей и его социальные последствия никем не были предвидены. В результате, например, на двух полюсах современного мира – в Штатах и Срединном Государстве – можно наблюдать внешне разнонаправленные, но, по сути, идентичные процессы массовой манипуляции и сегрегации пользователей этих сетей.
Так, в Китае все больший темп набирают процессы социального расслоения, управляемого соцсетью WeChat. Уже на официальном уровне предлагается не только формировать "социальный рейтинг" гражданина и на его основе определять предлагаемую ставку кредита, уровень благонадежности, доступные образовательные учреждения и рабочие места и прочие высокие материи, но и принимать гораздо более прозаичные, сиюминутные практические решения – продавать ли данному индивиду билет на самолет или поезд, или нет. Как говорится, хочешь ехать / лететь – умей вертеться (в квази-государственной социальной сети). А твой восторженный образ мыслей должен совпадать, если не с линией партии, то колебаться где-то в пределах досягаемости максимум одного стандартного отклонения.
Практически одновременно с этой новостью в США вспыхнул скандал, связанный с допуском компании Cambridge Analytica к персональным данным 85 миллионов пользователей Facebook с последующей перепродажей вычисленных "социо-политических профилей" заказчикам избирательных кампаний по манипуляции общественным мнением путем использования таргетированной политической рекламы.
Такие вопиющие примеры бессовестной пропагандистской манипуляции общественным мнением и даже государственной сегрегации граждан по "социальным рейтингам" вызывают фундаментальные вопросы вполне в американском духе: а этого ли добивались отцы-основатели Интернета, провозглашая священные, импортированные из Франции, принципы "либертэ, эгалитэ, фратернитэ" в виртуальном пространстве бесчисленных IP-адресов?!
Поскольку, в отличие от предыдущих общественных формаций типа рабовладельческого или феодального строя, никто современных людей принудительно в соцсети не заталкивает и не зачисляет от рождения (все делается на стопроцентно добровольных началах), то следует признать, что сам феномен лавинообразного развития соцсетей стал ничем иным, как формой добровольного рабства, питаемого исключительно человеческим тщеславием. Если принять этот грустный факт, то возникает следующий логичный вопрос: а каков пункт назначения этого самоорганизующегося процесса? И если в случае Срединного Государства ответ очевиден – "тоталитаризм в стиле хай-тек", реинкарнация модели Оруэлла из стиля "дизель-панк" (Мао) в стиль "СкайНет" (если по Илону Маску), то в случае так называемых иллюзорно свободных обществ все гораздо сложнее.
По сути, в современном обществе во многом благодаря феномену соцсетей возникла пугающая альтернатива диктату "агрессивно-послушного большинства" китайского и прочих разливов – не менее отталкивающий диктат "агрессивно-непослушного меньшинства" (к чему это может привести – смотри фильм братьев / сестер Вачовски "Облачный атлас"). В результате общественному развитию предлагается две альтернативы, причем одна другой хуже: либо примкнуть к конформистскому и безвольному "мэйнстриму", либо – к (само)разрушительным якобы псевдо-нон-конформистам. Ведь совершенно очевидно, что и китайская модель диктата "социальных рейтингов", полностью лишающая индивида свободы воли, и деятельность различных пресловутых "интернет-троллей" в "свободных" соцсетях типа Facebook направлены на достижение одной и той же цели – 100% управляемости социумом с использованием одних и тех же технологических методов.
Не так давно в Китае была продемонстрирована на практике система поиска конкретных людей интеллектуальной сетью распределенных видеокамер в многомиллионных мегаполисах по типу показанной ранее в фильме "Особое мнение" (Minority Report) Стивена Спилберга. При этом скорость обнаружения человека в толпе составила от двух до девяти минут, и это без использования новейшего достижения китайской полиции и службы безопасности – полицейских смарт-очков со встроенными видеокамерами и системами искусственного интеллекта (ИИ) для обнаружения заданных людей в местах массовых скоплений и на транспорте. Таким образом, сращивание соцсетей с ковровым видеоконтролем населения создает технические возможности отслеживания всех и каждого в режиме 24/7/365 – формально – ради борьбы с криминальным меньшинством.
В реальности же эта формальная задача как раз и не выполняется. В Европе, к примеру, возникают и ширятся все новые зоны запрещенного доступа, населенные почти исключительно мигрантами, напрочь отрицающими мораль, этику и юрисдикцию страны пребывания. В той же Москве, только по официальным данным полиции, свыше 55% преступлений совершается такими же мигрантами, которым глубоко безразлична система тотального видеоконтроля, уже частично реализованного городскими властями.
Виртуальная нереальность
Рынок гарнитур виртуальной реальности (ВР), столь долго бывший уделом всяческих "гиков" в силу технического несовершенства и неудобства этих устройств (большая масса, низкое разрешение микродисплеев, проводная связь между гарнитурой и процессорным блоком, неприемлемые массогабаритные показатели в силу высокой требуемой процессорной мощности, отсутствие быстрой тактильной обратной связи в видеоиграх и пр.), получил, наконец, давно ожидаемый стимул к дальнейшей коммерциализации и продвижению в ширнармассы.
Появление ВР-гарнитуры HTC Vive/Pro и ей подобных нового поколения, с интегрированным процессорным блоком и микродисплеями высокого разрешения означает выход на рынок продукта, как минимум на бумаге, пригодного для массового употребления (в случае демократичного ценообразования, разумеется). Дальнейшая экстраполяция этого феномена на домашнее телесмотрение приводит к грустным выводам.
Действительно, домашнее телесмотрение при наличии одного телевизора в домовладении сводилось раньше к модели совместного family viewing, с последующей борьбой за пульт телевизора. В дальнейшем, с увеличением количества телевизоров в одном домовладении, по формуле счастья Жванецкого "одна комната – один телевизор", при условии многоканального ввода телепрограмм, телесмотрение индивидуализировалось, но, тем не менее, продолжает оставаться "открытым" – с возможностью присоединения к смотрящим других членов или друзей семьи. При массовом распространении ВР-гарнитур возможна полная "атомизация" телесмотрения, когда каждый абонент потребляет свой, строго индивидуальный и недоступный для других видеопродукт с последующим исчезновением крупноэкранных телевизоров как класса. К каждому потребителю придет персональный контент, за которым, очевидно, будет скрываться не только просто медиа, но и ситуация или целая жизнь, а также любимый наставник, политик, священник, аниматор, фрик, артист, психолог и даже психиатр. И просто любимый. И вот уже телевизор – как жалкое подобие… Микросоциальные и маркетинговые последствия такого радикального изменения паттерна телесмотрения сложно недооценить. Конечно, можно представить себе синтез ВР-технологий с технологиями дополненной реальности (ДР). В этом случае возможна "коллективизация" телесмотрения за счет неполного блокирования телекартинкой поля зрения гарнитуры ВР/ДР и одновременного синхронного просмотра одного и того же видеопродукта.
Технологическая база
Тенденцией, быстро набирающей обороты в последние год-два, стало развитие технологии Micro-LED. Для этого созданы все предпосылки. Устойчивая дуополия АМOLED-рынка (дисплеи для смартфонов от Samsung и экраны для телевизоров от LG) плюс полный и ожидаемый маркетинговый провал технологии QLED Samsung как дешевой в производстве, но "премиальной" и высокомаржинальной в продажах паллиативы технологии OLED, плюс судорожные попытки Apple соскочить с монополии Samsung на дисплеи для iPhone, плюс запуск новых производственных линий в Китае для разрушения корейской дуополии на АМOLED – вполне достаточная критическая масса для поиска какой-то разумной альтернативы. Каковой и представляется на сегодняшний день технология Micro-LED как неорганический, более яркий, энергоэффективный, быстродействующий и долгоиграющий вариант базовой металлоорганической технологии АМOLED.
Действительно, интуитивно (для профессионалов) понятно, что замена хрупкой, температуро- и кислородочувствительной светоизлучающей молекулы металлоорганики на высокостабильную матрицу из широкозонного нитрида галлия, ставшую уже базой для всей высокоэффективной твердотельной светотехники современного мира, – шаг в правильном направлении. Но дьявол, как всегда, кроется в деталях. Формирование или перенос бездефектной светоизлучающей структуры миллионов субмиллиметровых субпикселей на активной коммутируемой интегральной матрице макроразмеров является серьезным вызовом современной микроэлектронной индустрии.
В настоящее время и Samsung, и Apple, а также и другие компании, партнеры-конкуренты, лихорадочно скупают активы и патенты в этой технологии. Ярким маркетинговым прорывом (пока Apple мечтала о Micro-LED дисплее для своих iWatch) стал недавно анонсированный Samsung настенный модульный телевизор под говорящим названием Wall, выполненный по Micro-LED-технологии. В отличие от одновременно анонсированного первого в мире гибкого, скручивающегося в рулон AMOLED-телевизора от LG с переменным форм-фактором, продукт Samsung, по предварительным описаниям и демонстрациям, представляет собой набор "плиток", позволяющий составить огромный, хоть во всю стену помещения, экран.
Собственно говоря, это дальнейшее составное развитие продукта CinemaWall, на настоящий момент представляющего собой единственный в мире активный полномасштабный светоизлучающий светодиодный экран для кинотеатров в формате 2D и 3D, и с разрешением 4К, на базе сборок из дискретных светодиодных субпикселов на основе GaN. Пока непонятно, каково физическое пространственное разрешение каждой такой "плитки" Wall и каким образом эти модули можно составить в единый цельный экран без разрывов, щелей и промежутков, и как обеспечить единое управление этой матрицей. Однако живая демонстрация данной технологии широкой публике показала, что упомянутые проблемы практически решаемы – правда, пока с непонятными ценой и перспективой коммерциализации. Таким образом, в пику "атомарному" индивидуальному телесмотрению создается возможность коврового покрытия стен в помещениях яркими, живыми видеостенами высокого разрешения, когда становятся реальностью мечты героев Рэя Брэдбери из "451 градуса по Фаренгейту" о четвертой телевизорной стене, на которую (вместе с другими тремя телевизорными стенами) будут персонально к вам приходить ведущие телешоу и прочие интересные личности.
Впрочем, реальность коммерческого успеха той или иной технологии может определить только время. По крайней мере, недавний анонс компанией Samsung коммерческого варианта этой технологии под красивым и говорящим названием Onyx дает надежды на быстрое ее распространение по рынку.
Что вам еще сказать про ШПД?
Можно констатировать, что рынок отечественного проводного и беспроводного (мобильного) ШПД сложился окончательно. Действительно, в стране на руках около четверти миллиарда активных сим-карт и нескольких десятков миллионов (с учетом множественности доступа) домохозяйств, обеспеченных теми или иными средствами проводного ШПД/ТВ. Рынок сегментирован и консолидирован по устойчивым олигополиям типа мобильного ШПД (МТС-МФ-ВК-Т2) и проводного ("Ростелеком"-"ЭР-Телеком"-МТС/МГТС-ТТК-ВК-МФ). И что в итоге?
В результате очевидно следующее: все квартирные абоненты в секторе проводного ШПД потребляют один и тот же продукт – безлимитный интернет-доступ со скоростями в десятки-сотни Мбит/с с использованием ТВ-сервисов или без оных в режиме кабельного ТВ или IPTV в зависимости от среды распространения ТВ-сигнала. При этом, с учетом крайней ограниченности локального русскоязычного контента, практически все абоненты ШПД получают почти унифицированный пакет линейного ТВ и несколько пакетов русскоязычного нелинейного ТВ в режиме ОТТ.
Операторы ШПД в основе своей деятельности всегда имеют конкретный бизнес-кейс развертывания и функционирования сети в конкретном регионе или городе (или районе города) с заранее задаваемыми для достижения требуемых финансовых и бизнес-показателей параметрами пройденных и подключенных домовладений. В результате бурного сетестроительства последних в стране сложилась ситуация неравномерной плотности таких сетей. Легкодоступные (с помощью оптоволоконных магистралей) и высокодоходные города-миллионники или их районы оказались в силу возможности множественного доступа параллельными сетями проводного ШПД (ПШПД) в ситуации, когда большинство многоквартирных домов имеет несколько локальных инфраструктур ПШПД – на основе витой пары 5-й категории, коаксиального кабеля или оптоволокна. Трубостойки под эти сети изрезали и вряд ли облагородили огромное количество многоэтажных зданий по всей стране. Причем, поскольку каждый оператор бесконтрольно городит все, что ему вздумается, а потом, чаще всего, тихо умирает или продается более крупному игроку, огромное количество этих самых трубостоек торчат внутри зданий пустыми с выдернутым кабелем и вопреки всяким соображениям эстетики, целесообразности или пожарной безопасности. В это же время идут ожесточенные споры с регулятором на тему упорядочивания правил игры по входу в многоквартирные дома и работы в них с квартирными абонентами.
Правда, с точки зрения конкретных абонентов, вся эта суета уже не актуальна: тарифы у операторов в одном городе, как правило, близки друг к другу и находятся на уровне 300–1 000 руб/мес., технологии схожи (городской LAN на основе технологии FTTB или GPON), видеосервисы либо идентичны, либо могут таковыми быть. Тогда возникает законный вопрос: а зачем сейчас, разве что кроме конкурентной борьбы, способствующей постепенному снижению тарифов, вообще нужна множественность сетей ПШПД, предлагающих одинаковый продукт по одинаковым ценам? Чтобы жилые здания советского и пост-советского периодов, и так малопривлекательные снаружи и изнутри, портить еще больше? Сколько вообще можно продолжать варварски дырявить ржавыми и плохо покрашенными трубостойками стояки и подъезды? В конце концов, современная технология ПШПД в любой из ее ипостасей – FTTB, FTTH, GPON, P2P / OpticalEthernet – может предоставить скорости передачи на уровне сотен мегабит или единиц гигабит в секунду на квартиру, что вполне достаточно для нынешних и многих будущих нужд. А предоставление видеоуслуг многочисленными виртуальными операторами типа YouTube, Netflix или (N)VoD вообще избавляет абонента ПШПД от необходимости заботиться о получении требуемых видеосервисов.
С другой стороны, в отличие от вторичного (инфокоммуникационного) сервиса, каждое домовладение, практически без исключений, подключено к сервису первичному – электроснабжению, которое, в отличие от ШПД, предоставляется только по проводной инфраструктуре, и при ее отсутствии предоставлено быть не может чисто физически. Поскольку современный уровень технологии PLC/BPL/PLC позволяет обеспечить ПШПД на скоростях до 1 Гбит/с на рабочих отрезках энерговвода порядка нескольких десятков метров, логично было бы объединить сервисы энергоснабжения и ПШПД путем доставки интернет-сигнала до распределительных щитков на лестничных площадках по технологии FTTH с дальнейшим его вводом в отдельные квартиры посредством установки индивидуальных BPL-трансиверов на квартирные энерговводы. В этом случае можно было бы объединить в рамках концепции "умного дома" платное и контролируемое предоставление услуг как электроснабжения (и всех остальных ЖКХ), так и интернет-доступа одним оператором с выставлением общего ежемесячного счета, что весьма демократизировало бы рынок ПШПД, устранило бы "цифровое неравенство" в масштабах страны, позволило бы повысить собираемость оплаты за электроснабжение и интернет-доступ, а также вернуть интерьеру подъездов и лестничных клеток домов их законный эстетичный вид.
Пятое и, дай Бог, не последнее
В конце 2017 года произошло знаменательное событие – первый пред-релиз спецификаций 3GPP по будущим стандартам сотовой связи 5-го поколения (5G). И хотя речь пока идет о неких начальных параметрах, а финал стандартизации 5G запланирован аж на 2020 год, уже становится понятно, что сети нового поколения должны в некоторых существенных частях радикально отличаться от своих предшественников – наследованных сотовых сетей поколений с первого (Analog FDD) по четвертое (LTE).
Действительно, жесткие ограничения на время реакции сети (RTT – Round Trip Time) порядка единиц миллисекунд, в силу конечности скорости прохождения сигнала по радио-, оптическим и электрическим сетям, накладывают новые требования к физической и логической топологии оптических транспортных сетей (Mobile Backhaul/Fronthaul) и размещению центров пакетной коммутации максимально близко к базовым станциям / радиоголовкам, на расстояния порядка 100 км и менее. На практике это означает, что deep fiberp enetration должно привести к максимально полной замене наследованной медной транспортной инфраструктуры на широкополосную оптическую. Встречный процесс – внедрение широкополосных сверхвысокочастотных радиорелейных систем нового поколения в диапазонах E-Band (60 и более ГГц) ограничено по применимости требованиями к прямой видимости трансиверов, малой длине пролета (1–2 км) и ограничениями на количество пролетов в силу накапливаемых при переприеме задержек сигнала.
Претензии систем 5G на практически весь частотный диапазон – от 400 МГц до чуть ли не 90 ГГц – вызывают много вопросов, особенно касающихся практической применимости несущих частот в диапазонах 3,4–3,8 ГГц и выше, а также в диапазоне 20+ ГГц. Действительно, существует большая разница между лабораторными демонстрациями скоростей передачи на частотах 24…28 ГГц порядка единиц Гбит/с и выше при ширине несущей 100–200 МГц и расстояниях между трансиверами в десятки метров в условиях прямой видимости и экономичным ковровым покрытием больших территорий с различными типами застройки в условиях непрямой видимости и железобетоном в стенах зданий. Уже сегодня операторы предупреждают, что уход в более высокие частоты приведет к повышению плотности и количества базовых станций как минимум на порядок, что, вкупе с дополнительными расходами на более плотную, протяженную и высокоскоростную оптическую транспортную инфраструктуру, а также плату за новые частотные присвоения и эксплуатационные издержки, ляжет тяжелым бременем на бизнес-кейсы операторов сотовой связи.
В этой связи, с учетом модной тенденции, уже ярко проявившейся на уровне сетей 4G по технологии LTE, а именно – интеграции базовых станций / радиоголовок с системой городского освещения – имеет смысл подумать о проекции идеи интеграции телекоммуникационной и энергетической инфраструктур также и при переходе к системам 5G. Действительно, как и в случае с операторами фиксированного ПШПД, в силу развития рынка, рынок мобильного ШПД еще более, а точнее – полностью технологически однороден, работая на базе единых глобальных стандартов GSM / WCDMA / HSPA / LTE. Фактически, сейчас все операторы сотовой связи продают один и тот же сервисный продукт. Это голос + мобильный ШПД, по одним и тем же тарифам, с единственным рыночным дифференциатором – паттернами локального покрытия сетей внутри зданий в населенных пунктах и на открытой местности (поля, леса, автотрассы и железные дороги). Поскольку объекты инфраструктуры операторов сотовой связи – базовые станции – полностью привязаны к энергосети как единственному источнику круглосуточного электропитания, логично было бы обеспечить использование энергетической инфраструктуры как универсальной платформы для высокоплотных сетей мобильной связи 5G и выше. В этом случае рыночная функция операторов сотовой связи все более виртуализируется, оставляя на их долю, в основном, customercare. И так же, как и в случае систем ПШПД, возникает фундаментальная проблема обеспечения высоких мировых темпов развития и модернизации сотовых сетей и снижения тарифов путем стимуляции максимально высокого уровня конкуренции между операторами сотовой связи. Как это сделать при единой физической инфраструктуре – головоломная задача.
В связи с этим хочется еще раз вернуться к другому, весьма щекотливому вопросу. Диапазон частот, выделенный для систем 5-го поколения, начинается с 400 МГц. Такая всеядность 5G позволяет снова вернуться к проблеме экономически оправданного и максимально эффективного диапазона 450–800 МГц, в настоящее время все еще используемого для ЦЭТВ с непонятной и близкой к нулевой социальной и экономической эффективностью и активно переиспользуемого, в силу этого, для систем сотовой связи 4-го и будущего 5-го поколения в США. Опыт продажи частот в диапазоне 600–700 МГц пулу американских операторов (в первую очередь – компании T-Mobile) позволяет значительно улучшить покрытие сотовых сетей как в условиях плотной городской застройки, так и на открытой местности и магистралях; как внутри зданий и автомобилей, так и на улицах. Очевидно, что этот процесс рефарминга частот (Ц)ЭТВ уже пошел – и он неостановим. Наиболее правильным действием регулятора в этой ситуации было бы проактивное перераспределение частот в этом диапазоне для нужд отечественных операторов сотовой связи.
Журналисты часто спрашивают связистов – а что дадут нам всем сети 5G? Ответ исключительно прост: то же самое, что и сети 4G – большие скорости передачи информации и меньшие задержки при этой передаче. Все остальное, от подключения Интернета вещей до беспилотных авто и всяческих дополнительных услуг, придется придумывать самим. Но сначала сетями 5G нужно будет покрыть требуемые площади, установить сотни тысяч базовых станций и соединить их оптическими линиями. И не забудьте про абонентские терминалы 5G, которых еще нет, а также про то, что пользователи еще должны захотеть их купить. А еще нужны деньги. Много денег.
Кстати, начавшиеся тесты по развертыванию сетей 5G в диапазонах выше 20 ГГц увенчаются установкой на каждом фонарном столбе или стене здания базовой станции либо радиоголовок 5G. И это будет гораздо чаще, чем мы можем наблюдать сегодня в случае 4G, когда повсюду торчат толстые мачты с квадратными ящиками и жужжащими вентиляторами. Очевидно, городские власти (прежде всего, московские), озабоченные сегодня борьбой с висящими кабелями от КТВ и ШПД до троллейбусных проводов, могут не обрадоваться такой новой детали городского интерьера. Очевидно также, что прежде чем развешивать оборудование, оператору следует подумать о придании базовым станциям какого-то оригинального вида вроде осветительных ламп, памятных досок, почтовых ящиков, скульптур или скворечников, наконец. Можно еще предложить радиоголовку, вмонтированную в тротуарную плитку, что должно найти отклик в мэрии.
Во всяком случае, это будет неплохая вводная для будущего 6G. ■
Отзывы читателей
