eng
Выпуск #5/2021
В.Шульцева
МИРОВОЙ ЦИФРОВОЙ РИНГ: КТО ПОБЕДИТ? ЧАСТЬ 4. КОМАНДЫ ВЫСШЕЙ ЛИГИ
МИРОВОЙ ЦИФРОВОЙ РИНГ: КТО ПОБЕДИТ? ЧАСТЬ 4. КОМАНДЫ ВЫСШЕЙ ЛИГИ
Просмотры: 997
DOI: 10.22184/2070-8963.2021.97.5.50.56
Сохранить превосходство лидера на высококонкурентном рынке хай-тека Азии в условиях экономического кризиса, пандемии и растущего националпротекционизма – задача архисложная. Гиганты Востока вопреки замедлению традиционных форм технического сотрудничества успешно включают в пакет предложений новые – инновационные – решения, вскрывая пласты неисчерпаемого потенциала ИКТ-индустрии. У каждой компании региона успех – это особый, уникальный национальный азиатский культурный код развития.
Сохранить превосходство лидера на высококонкурентном рынке хай-тека Азии в условиях экономического кризиса, пандемии и растущего националпротекционизма – задача архисложная. Гиганты Востока вопреки замедлению традиционных форм технического сотрудничества успешно включают в пакет предложений новые – инновационные – решения, вскрывая пласты неисчерпаемого потенциала ИКТ-индустрии. У каждой компании региона успех – это особый, уникальный национальный азиатский культурный код развития.
Теги: asian hi-tech market samsung electronics south korea economy рынок хай-тека азии экономика южной кореи
МИРОВОЙ ЦИФРОВОЙ РИНГ: кто победит?
Часть 4. Команды высшей лиги
В.Шульцева, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН /
vshul@imemo.ru
УДК 338.24, DOI: 10.22184/2070-8963.2021.97.5.50.56
Сохранить превосходство лидера на высококонкурентном рынке хай-тека Азии в условиях экономического кризиса, пандемии и растущего националпротекционизма – задача архисложная. Гиганты Востока вопреки замедлению традиционных форм технического сотрудничества успешно включают в пакет предложений новые – инновационные – решения, вскрывая пласты неисчерпаемого потенциала ИКТ-индустрии. У каждой компании региона успех – это особый, уникальный национальный азиатский культурный код развития.
Знание – это новое поле брани для стран,
корпораций и индивидуума.
Интеллект сегодня
сильнее целых государств.
Трэвис Каланик, основатель Uber
Стресс-тест на устойчивость хай-тек-развития
Глобализация ныне переживает самый сильный удар со времен мирового финансового кризиса 2008 года, ибо провокатор ситуации – COVID-19 – высветил истинный уровень духовной зрелости населения планеты в противодействии тотальной угрозе со всеми вытекающими нравственными и экономическими последствиями. "Единения народов" не состоялось. Напротив, стремление к национальному стратегическому суверенитету стало приоритетом развития всех государств нашей планеты. Однако это в основном только теория, ибо автаркия в сложнейшем переплетении мировых производственных взаимосвязей в области хай-тека просто невозможна. Мировая пандемия – форс-мажор для мировой экономики, но не для ИКТ-комплекса и особенно его животворящего ядра – микроэлектроники. Экономические, социальные и политические последствия пандемии, безусловно, затронули индустрию, но не столь серьезно и глубоко, как большинство отраслей мирового хозяйства, ввиду особой и растущей ее созидательной роли в трансформации традиционной операционной модели мирового уклада. Более того, кризис реализовал и тем самым продвинул будущее на многих технологических рынках – в области здравоохранения, образования, розничной торговли, игр, развлечений, досуга. Трудности, как известно, – предтеча новаторства. Коронавирус "возмутил глубины инфонедр" и, похоже, становится триггером новой волны ИКТ-развития в новой онлайн-реальности.
Особую популярность как для физических лиц, так и для бизнеса приобрели дистанционные сервисы: от доставки продуктов и дистанционного обучения до заключения крупных коммерческих контрактов. По оценкам экспертов, пандемия увеличила скорость цифровизации мировой экономики в 10 раз, ибо обстоятельства стимулируют предпринимателей рассматривать новые возможности в сферах бизнес-процессов и внутрикорпоративных коммуникаций, взаимодействия с клиентами путем дистанционного контроля. Кризис ускорил цифровую трансформацию предприятий (многим пришлось перенести почти все процессы в онлайн) и заставил ученых найти новые способы использования высоких технологий. Более того, для борьбы с коронавирусом активно используется весь арсенал хай-тек-средств, включая ИИ и Big Data.
Основной накал конкуренции и, соответственно, протекционизма в хай-теке преимущественно смещается в область компонентной базы. Растет планетарная взаимозависимость международных компаний от комплектующих, как ныне действующих, так и новых (инновационной волны), которые нарастают с небывалой скоростью и мощью. Самые уязвимые ниши – чипы, микросхемы, аккумуляторы. Яростная холодная война за лидерство сегодня разворачивается в сфере производства полупроводников – вокруг критического фактора хай-тек-развития. Компании техпула находятся в постоянном поиске быстрых эффективных решений и их адаптации к новому потребительскому спросу.
Главные векторы наступательных и оборонительных бастионов – изменение дислокации умных цепочек кооперации на территориях с благоприятным климатом развития и повышенный акцент на рост инновационного хай-тек-потенциала, особенно в новых (критически важных) нишах прогресса. Часто приходится жертвовать временными преимуществами ради будущего. Лидеры не скупятся на инвестиции. Наблюдается рекордный рост слияний и поглощений (M&A), приобретения стартапов на ключевых направлениях прогресса, национальных вливаний в НИР и строительства новых производственных объектов на территориях бывших и запоздавших западных чемпионов как в Европе, так и в США. Борьба идет не только за выживание, но и за технологическое превосходство в нашем техногенном мире. Единоборства гигантов все более приобретают азиатский окрас. Самые активные и сильные участники ринга – компании КНР + Тайвань и Южной Кореи.
Путь к Олимпу у хай-тек-компаний интересен, поучителен и своеобычен. Иными словами, ментальность стран их общей родины – Азии – непостижимо разная. Рассмотрим истоки их успеха на примере самых выдающихся. По судьбе, запалу, потенциалу и запасу прочности самые многообещающие команды-лидеры – Samsung Electronics, Huawei и TSMC.
Самсунг, государство в государстве
Samsung Group в первую очередь знаменита в мире своими смартфонами. Но на родине это не просто технический бренд, а нечто куда большее – экономикообразующая система: государство в государстве. Так, многие дети появляются на свет в медицинском центре, принадлежащем компании; учатся читать и писать с помощью ее планшетов; поступают в университет Сунгюнкван, входящий в состав группы; покупают квартиры в домах, ею построенных и оснащенных ее же техникой и электроникой; используют фирменные кредитные карты и, в силу печальных обстоятельств, могут воспользоваться услугами похоронного бюро компании. Южнокорейский конгломерат включает дочерние предприятия, работающие в отраслях электроники, химической и тяжелой промышленности, финансовых услуг, в индустриях развлечений и моды, автомобилестроения, строительства и др. Его значение для экономики страны переоценить невозможно. Выручка Samsung достигает не менее 17% ВВП, а экспорт – 20% общенационального. Империя гиганта – более сотни офисов в 84 странах мира, исследовательские лаборатории в Японии, США и России – объединяет свыше 310 тыс. сотрудников корпорации. Суммарная рыночная стоимость подразделений группы, зарегистрированных на бирже, в 2020 году составила 443 млрд долл. США. Жемчужина короны, самая известная и прибыльная компания конгломерата – Samsung Electronics, лидер мирового рынка электроники. В 2020 году доходы компании составили 212 млрд долл. или 13% ВВП, а ее торговая марка включена в топ-10 самых дорогих брендов мира по версии Forbes (5-е место, 62,3 млрд долл.).
Достижения Республики Корея поразительны по скорости, силе и эффективности. За одно поколение, вопреки войнам и кризисам, ей удалось превратить свою наибеднейшую страну в одну из самых богатых в мире. Сегодня Южная Корея – 5-я по силе экономика Азии и 10-я в мире. Среди факторов ее головокружительного взлета – мудрая (не без диктата) политика правительства, четко ориентированная на инновационное развитие и поддерживаемая мощным "пакетом стимулов и инструкций" на всем пути ее более чем полувекового развития, а также азарт населения.
Очевидно, что король этого инновационного преображения – ИКТ-комплекс. Ныне РК имеет заслуженную репутацию мирового лидера в области инфокоммуникаций – и нетрудно понять почему, ибо экономический рост Кореи обеспечивается именно цифровыми технологиями. Инновации и технологии в последние десятилетия являются ключевыми факторами, которые поддерживают экспортную конкурентоспособность страны и, таким образом, способствуют высокому ее экономическому росту. По интенсивности НИОКР (отношение затрат к доходу) на национальном и фирменном уровне аутсайдер – США, а безусловный чемпион – РК. В 2020 году суммарные затраты на науку в этой стране достигли самой высокой отметки в мире – 5,4% ВВП, а вес ИКТ в общих инвестициях на НИОКР достиг 45%! ИКТ в республике – стратегический сектор экономики. "Расходы на исследования и разработки определяют жизнь или смерть южнокорейских компаний.
Кроме собственного интеллекта, у нас просто нет других природных ресурсов", – отмечает Чанг Сук-Гвон, профессор управления бизнесом Сеульского университета Ханьян. Сегодня правительство республики намерено превратить кризис, спровоцированный коронавирусом, в новые возможности. 14 июля 2020 года президент РК представил "Новый курс" развития – пакет экономических стимулов. Его суть – тотальное обновление экономики, выводящее на качественно новый уровень эволюции, который позволит обеспечить процветание на ближайшие годы. Для этого решено не жалеть средств на создание новых локомотивов роста (130 млрд долл. на создание до 2025 года 1 млн 900 тыс. рабочих мест), ибо другого шанса, по его словам, может и не быть. Двигателями роста правительство выбрало цифровые технологии. Основное внимание будет фокусироваться на ИКТ – ядре четвертого промышленного уклада в посткоронавирусную эпоху. Предусмотрено развитие больших данных, ИИ, бесконтактных технологий. Планируется создать 140 тыс. банков общедоступных и биологических данных 1 млн человек, что поможет в борьбе с редкими и неизлечимыми заболеваниями. Цифровые задачи подразумевают также интеграцию технологий 5G и ИИ.
В трудный момент для планеты Корея вступает в схватку за технологическое превосходство. Исход предугадать трудно. Тем не менее, успех жемчужины короны гиганта Samsung Group – Samsung Electronics – в тяжелейшие времена оставляет миру надежду.
Как компании удалось добиться, казалось бы, невозможного и что полезное могут извлечь из ее опыта другие?
История в лицах: этапы истоков
Основатель империи Samsung Ли Бен Чхоль (псевдоним Хоам, в переводе "визионерство и непоколебимость") родился в 1910 году в семье крупного фермера недалеко от Тэгу, третьего по величине города Кореи. Детство и юность Хоама пришлись на суровые времена японской аннексии. В школьные годы способности Хоама не казались особенно выдающимися. К примеру, ему потребовался год, чтобы выучить китайские иероглифы, а одноклассникам – два-три месяца. Ли интересовали другие "эмпирии". За пять лет он выучил наизусть "Аналекты" Конфуция (в европейском переводе – "Беседы и суждения") и "Семь военных классиков Древнего Китая". Первая книга стала его путеводной звездой.
Духом владели патриотизм и бизнес. В 1930 году Хоам поступил в престижный токийский университет Васеда на факультет политологии и экономики. Он приходил раньше всех в аудиторию и прилежно постигал науки. Но студенчество рухнуло менее чем через два года из-за болезни.
По выздоровлению Хоам решает, что главное в его жизни – не учеба, а личный бизнес-вклад в развитие сильной и устойчивой национальной экономики. Корея в те времена была беднейшей страной и рассматривалась оккупантами как большая рисовая плантация с неграмотным аграрным населением. Ли решил выстроить свой многопрофильный бизнес, способный в корне изменить ситуацию. При финансовой поддержке отца (30 тыс. вон или около 2 тыс. долл.) в 1936 году он строит фабрику-мельницу по обработке риса и открывает продуктовую лавку. Но терпит неудачу. Мощный экономический спад почти полностью нивелировал прибыль. Однако простой длился недолго. Жесткий анализ ошибок позволяет возродить и даже расширить производство за несколько месяцев. Хоам тут же покупает японскую Hideno Automobile и начинает транспортный бизнес, вооружившись 20-ю грузовиками.
Дела идут блестяще. На полученную прибыль Хоам приобретает 660 га земли, но тут опять возникает форс-мажор. Начинается вторая китайско-японская война (1937–1945 гг.), и стоимость земельных участков резко падает. Чтобы погасить ранее взятые банковские кредиты, Хоам себе в убыток продает землю. Вырученных средств не хватает, и он расстается с рисовой мельницей и транспортной компанией. Лишившись всего, Ли Бен Чхоль отправляется в Китай, где обдумывает будущую бизнес-стратегию. И выбирает экспорт-импорт! Национальной экономике не хватало ни капитала, ни технологий, ни ресурсов. Но именно в Тэгу, обеспеченном инфраструктурой, 1 марта 1938 года он открывает торговую фирму Samsung Sanghoi, которая была ориентирована преимущественно на экспорт в Китай и Маньчжурию скудных продуктов питания, доступных стране (консервированные фрукты, овощи, сушеная рыба) и производство макарон для внутреннего рынка (экспорт риса реквизируется Японией). Так Ли удается создать первый независимый экспортный канал. Дела компании шли настолько хорошо, что уже через год Хоам покупает пивоварню "Чосон" (Chosun). Производство пива в то время было выгодным бизнесом. Активное развитие поставок продуктов питания, таких как рис, сахар и сушеная рыба, позволило в 1948 году в Сеуле официально зарегистрировать торговую марку компании Samsung Trading Company, ставшую в будущем материнской для мирового гиганта Samsung Group. Иностранное вкрапление термина trading в название будущего конгломерата – результат далеко идущих амбициозных планов корейского предпринимателя: к концу 1950-х Ли Бен планировал наладить торговлю со странами американского континента. Компания становится № 1 на отечественном рынке.
Но тут опять приходит беда. 25 июня 1950 года начинается Корейская война. Склады и заводы компании разграблены и сожжены. Казалось бы, наступил конец бизнесу. Ан нет! Судьба посылает Ли спасение в виде уцелевшего сундука с деньгами, вырученными от пивного бизнеса, который он находит на пепелище сожженного дома. Без промедлений он вкладывается в новое дело. 1 января 1951 года в Пусане возрождается корпорация Samsung. Это и текстильная фабрика, и сахарный завод, а позднее – и страховой бизнес, и строительство.
Хоам пользовался поддержкой правительства Ли Сын Мана, что существенно помогало ему вести как внутренний, так и внешнеторговый бизнес. Однако дружба с сильными мира сего всегда чревата опасностями. После "отставки" президента в 1960 году Ли Бен Чхоль был заочно осужден, ибо находился в Японии по доносу за взяточничество и близкое знакомство со свергнутым правителем. "Заключение" длилось недолго. В 1961 году в результате военного переворота президентом стал генерал Пак Чон Хи ("корейский Сталин") – отец "Корейского экономического чуда" – и Хоам немедленно вернулся на родину. В аэропорту с него сняли наручники. Пак был намерен построить суверенную экономику в условиях почти полного отсутствия полезных ископаемых. После раздела страны у КНДР остались все полезные ископаемые (уголь, свинец, вольфрам, цинк, графит, магний, железо, медь, золото), а главное – промышленные предприятия. Юг полуострова был преимущественно аграрным, производство развивать было не на чем. Генерал делает ставку на корейский народ и крупных предпринимателей. Формируются крупные производственные компании (чеболи) и назначается руководство (олигархи по назначению). Их главные характеристики – семейно-клановый статус, многоплановая щедрая поддержка правительства, финансирование через государственные банки в обмен на точное соблюдение планов власти в развитии тех или иных производств. Основным критерием отбора компаний были личные качества руководителей, хотя немаловажную роль играл и размер фирмы.
Вот как, по словам американского журналиста Foreign Affairs, в Корее назначали олигархов: "Пак вызвал на совещание ведущих бизнесменов страны… и объяснил постановку… задачи создания в стране высокоэффективной экономики, способной конкурировать не только с Японией, но и с мировыми супердержавами… – Цой, ты каким бизнесом занимаешься? – Производство риса и игорный бизнес. – Будешь строить суда! Надо утереть нос британцам и норвежцам! – Но я не могу!… – Я тебе помогу. Государство тебе поможет. Будет трудно поначалу. Но мы победим. Главное – помоги стать Корее могущественной державой, и мы тебя озолотим. Откажешься – обижусь. Понял?!… Ким будет производить телевизоры и магнитофоны… Чо – автомобили…".
И бизнес не подвел генерала. Компании, во главе которых были отобранные бизнесмены, не только дисциплинированно исполняли все правительственные установки, но и расширяли экспорт даже в ущерб собственной прибыли. Так начинали свой путь ныне всемирно известные гиганты – Samsung, LG, GS Group, Hyundai, SK Group, Daewoo, Lotte.
Пак и Хоам "договорились". Samsung была среди лучших 10 фирм страны и практически полностью соответствовала политике Пака по возрождению национальной экономики.
Президент сделал его главным ответственным по стране за лидерство компании в электронике, а Ли Бен Чхоль оставил за собой право свободы принятия решений по внутренним и внешним бизнес-проектам. Надо отметить, что Хоам и Пак Чон Хи недолюбливали друг друга (президент считал, что Хоам родился с серебряной ложкой во рту), однако это не помешало ему оценить его предпринимательский талант и доверить ему одну из важнейших сфер экономики.
В 1960-х годах семья Ли расширила свой бизнес: построила крупнейшую в Азии фабрику по производству удобрений, основала газету Joong-Ang, строила корабли, гостиницы, университеты и больницы, а также создала систему страхования граждан. Экономика страны развивалась стремительными темпами от 6 до 14% в год. Прирост экспорта в этот период составлял не менее 30%.
"Палли-палли…. не тормози"!
Южнокорейцы, как правило, быстры и эффективны во всем, что они делают. Культура palli-palli (быстро-быстро) в стране – это ДНК образа жизни. Поэтому подарок прогресса – "электронное ускорение" – было воспринято населением органично, как по скорости усвоения навыков пользования новыми инструментами жизнедеятельности, так и самого процесса их производства. Для Запада стремительное развитие ИКТ, разумеется, не загадка, но корейцы показали высший класс, вывели его на иной уровень и придали ему особое значение. Безусловно, это заслуга таланта отца и сына основателей Samsung Group.
Планета вступала в цифровую эпоху. Но тут впервые на самом перспективном направлении мирового развития Ли Бен Чхоль немного опоздал. И самый яркий тому пример был рядом – блистательные успехи на этом фронте "заклятого" и наиближайшего соседа – Японии.
Восстановление дипломатических отношений с Японией в 1965 году во многом было связано именно со стремлением правительства Кореи, вооружившись знаниями, навыками и опытом японских компаний, выйти на мировой рынок хай-тека. Хоам вел постоянные переговоры с их руководством о технологической поддержке и целевых инвестициях в строящуюся радиоэлектронную индустрию. Патриарх предвидел, что это будет трудный, но единственный беспроигрышный вариант будущего благополучия как для государства, так и для его созидателей. "Электроника с ее акцентом на интеллект, технологии, труд и с перспективными внутренними и международными рынками – идеальное решение для экономического роста страны", – считал Ли Бен Чхоль. Его самым ярым и деятельным единомышленником стал сын и будущий наследник "империи" Ли Кун Хи, получивший прекрасное по тем временам образование – диплом об окончании факультета промышленности японского Университета Васеда и звание магистра делового администрирования американского Университета Джорджа Вашингтона. И если отец заложил основу новому бизнесу, то Ли Кун Хи сделал его процветающим.
В 1969 году правительство принимает закон, в котором электроника была включена в шестерку стратегически значимых отраслей экономики с большим пакетом государственных преференций. А Хоам на базе корейско-японского СП Samsung – Sanyo – Electronics организует первую электронную компанию под названием Samsung Electric Industries (SEI). Через несколько лет компания Sanyo становится собственностью Samsung.
Первый черно-белый телевизор Samsung сошел с ее конвейера в 1969 году, а к 1981 году было продано уже порядка 10 млн шт. Компания постепенно наращивала выпуск недорогих телевизоров с относительно хорошим качеством изображения и активно экспортировала их за рубеж. Одним из первых ее международных хитов стал дешевый цветной телевизор – сначала он произвел фурор в Панаме, а затем дебютировал в США. В 1979 году ассортимент продукции пополнился видеорегистраторами, в 1983 году с конвейера сошли компьютеры, а в начале 90-х – мобильные телефоны.
Это был медленный и трудный старт, но все же старт! Корейцы были технологически слабы, а партнеры не желали поддерживать растущий инновационный потенциал конкурента.
Делились лишь устаревшими наработками и завышали цены на комплектующее оборудование. В течение еще 10 лет корейский гигант производил технику частично под чужим брендом, заимствуя технологии и даже закупая готовые детали у более продвинутых коллег. Такое партнерство лишало Samsung львиной доли прибыли, но было единственно возможным вариантом развития. Только к 1975 году Ли Бен Чхоль смог в основном избавиться от иностранной "помощи", зарегистрировав новый бренд Samsung. И, тем не менее, альянс Sanyo-Samsung положил начало одному из крупнейших секторов группы.
Хоам понимал, что растущий спрос на бытовую электронику всех мастей может иметь определяющую роль для Samsung в будущем, но тут со всей очевидностью встала архисложная проблема национальной технологической зрелости. До конца 1970-х годов Samsung Electronics занималась исключительно сборкой, а все основные комплектующие импортировала в основном из Японии. Когда же фирма начала производить собственные продукты, многие из них были крайне низкого качества, а зависимость от импорта иностранной "начинки" росла пропорционально производственным успехам материнской компании. Ситуация требовала разрешения. И прежде всего – на поле стремительного инновационного мейнстрима.
Полупроводники лучше риса
Впервые компания заинтересовалась этим направлением во время нефтяного кризиса 1973 года, ибо именно тогда возникли сложности с поставками полупроводников от зарубежных фирм. Хоам выжидал, компания профессионально была абсолютно не готова, но сын рвался в бой. "Доколь нам оставаться компанией, зависящей полностью от иностранных технологий? Мы должны сделать все возможное, чтобы избавиться от статуса хай-тек-колонии! Компания-производитель электроники без полупроводникового бизнеса – это то же, что автомобильная промышленность без каких-либо технологий производства двигателей", – постоянно повторял Ли Гон Хи. Он был твердо убежден, что именно полупроводники станут локомотивом, "хлебом и мозгом" Samsung. Сын не только переживал, но и действовал. В 1974 году он на собственные средства приобрел находящуюся на грани банкротства компанию Korea Semiconductor.
Новое подразделение, названное Samsung Semiconductor, сразу же столкнулось с огромными трудностями – отсутствием собственных ноу-хау и, соответственно, низким качеством собственного производства. Компания тогда производила микросхемы для стиральных машин. Время для выхода на новый рынок было отнюдь не самым подходящим. Действуя по методу проектирования по готовому образцу (разбор готовой конструкции с последующим восстановлением структурной схемы и алгоритма работы продукта), фирма также выпускала транзисторы, но их отказывались использовать даже ее собственные бизнес-подразделения. К концу 1970-х Samsung Semiconductor практически почти ушла из бизнеса, но Ли Бьюнг Чулл спас компанию, пригласив японских профи по полупроводникам, которые помогли кардинально переформатировать производство, от трансферта технологии до обучения техперсонала компании (в те времена самолеты, летящие из Японии в Корею в субботу утром, а в воскресенье вечером обратно были буквально забиты работающими по совместительству японскими инженерами, между которыми существовало негласное соглашение – не спрашивать друг друга, чем они занимались в выходные).
В начале 1980-х бизнес стабилизировался, а в 1983 году одна из дочек Samsung выпустила первую корейскую микросхему DRAM. Технология прошла "на ура" у мирового хай-тек-сообщества. Год стал судьбоносным для SEI: Ли делает сенсационное заявление о том, что компания выходит на рынок полупроводников. Этот его шаг до сих пор называют "началом самой большой игры в жизни Samsung" (добавим, и весьма рискованной). Команда не располагала необходимым пакетом и уровнем компетенций, конкуренция набирала обороты, а сам Хоам был уже смертельно болен. Его решение, в казалось бы, патовой ситуации: кардинальное измение бизнес-плана компании и ставка на микросхемы памяти.
Не все топ-менеджеры были согласны с его решением. Но Ли Бен Чхоль (отметим, не имеющий инженерного образования), полагается исключительно на собственную интуицию, которая подсказывает ему, что начинать надо с технологий широкого назначения, а спрос на микросхемы памяти – это функция роста всей ИКТ-индустрии, и именно вектор DRAM принесет компании максимум выгоды от эффекта масштаба производства. Немедля Samsung покупает у Micron, переживающей не лучшие времена, технологию DRAM 64 Кб и начинает разработку DRAM 256 Кб. Хоам нанимает группу высококлассных специалистов и платит им в 4–5 раз больше, чем в те времена президенту фирмы. Большинство "новобранцев" были корейцами с дипломами вузов США и опытом работы в американских полупроводниковых компаниях. Более того, Samsung создает американский филиал со своим НИЦ и мощностями по производству прототипов. Сотрудники центра проводят тренинги для молодых перспективных корейских инженеров, а по возвращении домой они работают день и ночь – и вскоре в разработках инновационных продуктов не уступают своим американским конкурентам.
В административном плане именно в 1988 году Samsung Electric Industries была объединена с Samsung Semiconductor&Communications и в рамках Samsung Group появилась легендарная Samsung Electronics (SEC). Коммерсант не прогадал. Уже 29 лет компания удерживает статус лидера производителя оперативной (DRAM) и твердотельной (NAND) памяти. В 2020 году она контролировала 39% общемирового рынка микросхем памяти (22% общекорпоративной выручки).
Казалось, база уже заложена. SEC – признанный лидер в данном сегменте республиканского рынка и даже заметен в мире. Но hi-tech-Олимп, о котором мечтали основатели, и отец, и сын, – не просматривается даже на дальнем горизонте. Чтобы достичь плато, необходимо совершить почти невозможное: быстро и кардинально изменить не только облик, но и сложившуюся самость компании. ■
Как эта цель была достигнута? Читайте в следующем номере журнала.
Часть 4. Команды высшей лиги
В.Шульцева, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН /
vshul@imemo.ru
УДК 338.24, DOI: 10.22184/2070-8963.2021.97.5.50.56
Сохранить превосходство лидера на высококонкурентном рынке хай-тека Азии в условиях экономического кризиса, пандемии и растущего националпротекционизма – задача архисложная. Гиганты Востока вопреки замедлению традиционных форм технического сотрудничества успешно включают в пакет предложений новые – инновационные – решения, вскрывая пласты неисчерпаемого потенциала ИКТ-индустрии. У каждой компании региона успех – это особый, уникальный национальный азиатский культурный код развития.
Знание – это новое поле брани для стран,
корпораций и индивидуума.
Интеллект сегодня
сильнее целых государств.
Трэвис Каланик, основатель Uber
Стресс-тест на устойчивость хай-тек-развития
Глобализация ныне переживает самый сильный удар со времен мирового финансового кризиса 2008 года, ибо провокатор ситуации – COVID-19 – высветил истинный уровень духовной зрелости населения планеты в противодействии тотальной угрозе со всеми вытекающими нравственными и экономическими последствиями. "Единения народов" не состоялось. Напротив, стремление к национальному стратегическому суверенитету стало приоритетом развития всех государств нашей планеты. Однако это в основном только теория, ибо автаркия в сложнейшем переплетении мировых производственных взаимосвязей в области хай-тека просто невозможна. Мировая пандемия – форс-мажор для мировой экономики, но не для ИКТ-комплекса и особенно его животворящего ядра – микроэлектроники. Экономические, социальные и политические последствия пандемии, безусловно, затронули индустрию, но не столь серьезно и глубоко, как большинство отраслей мирового хозяйства, ввиду особой и растущей ее созидательной роли в трансформации традиционной операционной модели мирового уклада. Более того, кризис реализовал и тем самым продвинул будущее на многих технологических рынках – в области здравоохранения, образования, розничной торговли, игр, развлечений, досуга. Трудности, как известно, – предтеча новаторства. Коронавирус "возмутил глубины инфонедр" и, похоже, становится триггером новой волны ИКТ-развития в новой онлайн-реальности.
Особую популярность как для физических лиц, так и для бизнеса приобрели дистанционные сервисы: от доставки продуктов и дистанционного обучения до заключения крупных коммерческих контрактов. По оценкам экспертов, пандемия увеличила скорость цифровизации мировой экономики в 10 раз, ибо обстоятельства стимулируют предпринимателей рассматривать новые возможности в сферах бизнес-процессов и внутрикорпоративных коммуникаций, взаимодействия с клиентами путем дистанционного контроля. Кризис ускорил цифровую трансформацию предприятий (многим пришлось перенести почти все процессы в онлайн) и заставил ученых найти новые способы использования высоких технологий. Более того, для борьбы с коронавирусом активно используется весь арсенал хай-тек-средств, включая ИИ и Big Data.
Основной накал конкуренции и, соответственно, протекционизма в хай-теке преимущественно смещается в область компонентной базы. Растет планетарная взаимозависимость международных компаний от комплектующих, как ныне действующих, так и новых (инновационной волны), которые нарастают с небывалой скоростью и мощью. Самые уязвимые ниши – чипы, микросхемы, аккумуляторы. Яростная холодная война за лидерство сегодня разворачивается в сфере производства полупроводников – вокруг критического фактора хай-тек-развития. Компании техпула находятся в постоянном поиске быстрых эффективных решений и их адаптации к новому потребительскому спросу.
Главные векторы наступательных и оборонительных бастионов – изменение дислокации умных цепочек кооперации на территориях с благоприятным климатом развития и повышенный акцент на рост инновационного хай-тек-потенциала, особенно в новых (критически важных) нишах прогресса. Часто приходится жертвовать временными преимуществами ради будущего. Лидеры не скупятся на инвестиции. Наблюдается рекордный рост слияний и поглощений (M&A), приобретения стартапов на ключевых направлениях прогресса, национальных вливаний в НИР и строительства новых производственных объектов на территориях бывших и запоздавших западных чемпионов как в Европе, так и в США. Борьба идет не только за выживание, но и за технологическое превосходство в нашем техногенном мире. Единоборства гигантов все более приобретают азиатский окрас. Самые активные и сильные участники ринга – компании КНР + Тайвань и Южной Кореи.
Путь к Олимпу у хай-тек-компаний интересен, поучителен и своеобычен. Иными словами, ментальность стран их общей родины – Азии – непостижимо разная. Рассмотрим истоки их успеха на примере самых выдающихся. По судьбе, запалу, потенциалу и запасу прочности самые многообещающие команды-лидеры – Samsung Electronics, Huawei и TSMC.
Самсунг, государство в государстве
Samsung Group в первую очередь знаменита в мире своими смартфонами. Но на родине это не просто технический бренд, а нечто куда большее – экономикообразующая система: государство в государстве. Так, многие дети появляются на свет в медицинском центре, принадлежащем компании; учатся читать и писать с помощью ее планшетов; поступают в университет Сунгюнкван, входящий в состав группы; покупают квартиры в домах, ею построенных и оснащенных ее же техникой и электроникой; используют фирменные кредитные карты и, в силу печальных обстоятельств, могут воспользоваться услугами похоронного бюро компании. Южнокорейский конгломерат включает дочерние предприятия, работающие в отраслях электроники, химической и тяжелой промышленности, финансовых услуг, в индустриях развлечений и моды, автомобилестроения, строительства и др. Его значение для экономики страны переоценить невозможно. Выручка Samsung достигает не менее 17% ВВП, а экспорт – 20% общенационального. Империя гиганта – более сотни офисов в 84 странах мира, исследовательские лаборатории в Японии, США и России – объединяет свыше 310 тыс. сотрудников корпорации. Суммарная рыночная стоимость подразделений группы, зарегистрированных на бирже, в 2020 году составила 443 млрд долл. США. Жемчужина короны, самая известная и прибыльная компания конгломерата – Samsung Electronics, лидер мирового рынка электроники. В 2020 году доходы компании составили 212 млрд долл. или 13% ВВП, а ее торговая марка включена в топ-10 самых дорогих брендов мира по версии Forbes (5-е место, 62,3 млрд долл.).
Достижения Республики Корея поразительны по скорости, силе и эффективности. За одно поколение, вопреки войнам и кризисам, ей удалось превратить свою наибеднейшую страну в одну из самых богатых в мире. Сегодня Южная Корея – 5-я по силе экономика Азии и 10-я в мире. Среди факторов ее головокружительного взлета – мудрая (не без диктата) политика правительства, четко ориентированная на инновационное развитие и поддерживаемая мощным "пакетом стимулов и инструкций" на всем пути ее более чем полувекового развития, а также азарт населения.
Очевидно, что король этого инновационного преображения – ИКТ-комплекс. Ныне РК имеет заслуженную репутацию мирового лидера в области инфокоммуникаций – и нетрудно понять почему, ибо экономический рост Кореи обеспечивается именно цифровыми технологиями. Инновации и технологии в последние десятилетия являются ключевыми факторами, которые поддерживают экспортную конкурентоспособность страны и, таким образом, способствуют высокому ее экономическому росту. По интенсивности НИОКР (отношение затрат к доходу) на национальном и фирменном уровне аутсайдер – США, а безусловный чемпион – РК. В 2020 году суммарные затраты на науку в этой стране достигли самой высокой отметки в мире – 5,4% ВВП, а вес ИКТ в общих инвестициях на НИОКР достиг 45%! ИКТ в республике – стратегический сектор экономики. "Расходы на исследования и разработки определяют жизнь или смерть южнокорейских компаний.
Кроме собственного интеллекта, у нас просто нет других природных ресурсов", – отмечает Чанг Сук-Гвон, профессор управления бизнесом Сеульского университета Ханьян. Сегодня правительство республики намерено превратить кризис, спровоцированный коронавирусом, в новые возможности. 14 июля 2020 года президент РК представил "Новый курс" развития – пакет экономических стимулов. Его суть – тотальное обновление экономики, выводящее на качественно новый уровень эволюции, который позволит обеспечить процветание на ближайшие годы. Для этого решено не жалеть средств на создание новых локомотивов роста (130 млрд долл. на создание до 2025 года 1 млн 900 тыс. рабочих мест), ибо другого шанса, по его словам, может и не быть. Двигателями роста правительство выбрало цифровые технологии. Основное внимание будет фокусироваться на ИКТ – ядре четвертого промышленного уклада в посткоронавирусную эпоху. Предусмотрено развитие больших данных, ИИ, бесконтактных технологий. Планируется создать 140 тыс. банков общедоступных и биологических данных 1 млн человек, что поможет в борьбе с редкими и неизлечимыми заболеваниями. Цифровые задачи подразумевают также интеграцию технологий 5G и ИИ.
В трудный момент для планеты Корея вступает в схватку за технологическое превосходство. Исход предугадать трудно. Тем не менее, успех жемчужины короны гиганта Samsung Group – Samsung Electronics – в тяжелейшие времена оставляет миру надежду.
Как компании удалось добиться, казалось бы, невозможного и что полезное могут извлечь из ее опыта другие?
История в лицах: этапы истоков
Основатель империи Samsung Ли Бен Чхоль (псевдоним Хоам, в переводе "визионерство и непоколебимость") родился в 1910 году в семье крупного фермера недалеко от Тэгу, третьего по величине города Кореи. Детство и юность Хоама пришлись на суровые времена японской аннексии. В школьные годы способности Хоама не казались особенно выдающимися. К примеру, ему потребовался год, чтобы выучить китайские иероглифы, а одноклассникам – два-три месяца. Ли интересовали другие "эмпирии". За пять лет он выучил наизусть "Аналекты" Конфуция (в европейском переводе – "Беседы и суждения") и "Семь военных классиков Древнего Китая". Первая книга стала его путеводной звездой.
Духом владели патриотизм и бизнес. В 1930 году Хоам поступил в престижный токийский университет Васеда на факультет политологии и экономики. Он приходил раньше всех в аудиторию и прилежно постигал науки. Но студенчество рухнуло менее чем через два года из-за болезни.
По выздоровлению Хоам решает, что главное в его жизни – не учеба, а личный бизнес-вклад в развитие сильной и устойчивой национальной экономики. Корея в те времена была беднейшей страной и рассматривалась оккупантами как большая рисовая плантация с неграмотным аграрным населением. Ли решил выстроить свой многопрофильный бизнес, способный в корне изменить ситуацию. При финансовой поддержке отца (30 тыс. вон или около 2 тыс. долл.) в 1936 году он строит фабрику-мельницу по обработке риса и открывает продуктовую лавку. Но терпит неудачу. Мощный экономический спад почти полностью нивелировал прибыль. Однако простой длился недолго. Жесткий анализ ошибок позволяет возродить и даже расширить производство за несколько месяцев. Хоам тут же покупает японскую Hideno Automobile и начинает транспортный бизнес, вооружившись 20-ю грузовиками.
Дела идут блестяще. На полученную прибыль Хоам приобретает 660 га земли, но тут опять возникает форс-мажор. Начинается вторая китайско-японская война (1937–1945 гг.), и стоимость земельных участков резко падает. Чтобы погасить ранее взятые банковские кредиты, Хоам себе в убыток продает землю. Вырученных средств не хватает, и он расстается с рисовой мельницей и транспортной компанией. Лишившись всего, Ли Бен Чхоль отправляется в Китай, где обдумывает будущую бизнес-стратегию. И выбирает экспорт-импорт! Национальной экономике не хватало ни капитала, ни технологий, ни ресурсов. Но именно в Тэгу, обеспеченном инфраструктурой, 1 марта 1938 года он открывает торговую фирму Samsung Sanghoi, которая была ориентирована преимущественно на экспорт в Китай и Маньчжурию скудных продуктов питания, доступных стране (консервированные фрукты, овощи, сушеная рыба) и производство макарон для внутреннего рынка (экспорт риса реквизируется Японией). Так Ли удается создать первый независимый экспортный канал. Дела компании шли настолько хорошо, что уже через год Хоам покупает пивоварню "Чосон" (Chosun). Производство пива в то время было выгодным бизнесом. Активное развитие поставок продуктов питания, таких как рис, сахар и сушеная рыба, позволило в 1948 году в Сеуле официально зарегистрировать торговую марку компании Samsung Trading Company, ставшую в будущем материнской для мирового гиганта Samsung Group. Иностранное вкрапление термина trading в название будущего конгломерата – результат далеко идущих амбициозных планов корейского предпринимателя: к концу 1950-х Ли Бен планировал наладить торговлю со странами американского континента. Компания становится № 1 на отечественном рынке.
Но тут опять приходит беда. 25 июня 1950 года начинается Корейская война. Склады и заводы компании разграблены и сожжены. Казалось бы, наступил конец бизнесу. Ан нет! Судьба посылает Ли спасение в виде уцелевшего сундука с деньгами, вырученными от пивного бизнеса, который он находит на пепелище сожженного дома. Без промедлений он вкладывается в новое дело. 1 января 1951 года в Пусане возрождается корпорация Samsung. Это и текстильная фабрика, и сахарный завод, а позднее – и страховой бизнес, и строительство.
Хоам пользовался поддержкой правительства Ли Сын Мана, что существенно помогало ему вести как внутренний, так и внешнеторговый бизнес. Однако дружба с сильными мира сего всегда чревата опасностями. После "отставки" президента в 1960 году Ли Бен Чхоль был заочно осужден, ибо находился в Японии по доносу за взяточничество и близкое знакомство со свергнутым правителем. "Заключение" длилось недолго. В 1961 году в результате военного переворота президентом стал генерал Пак Чон Хи ("корейский Сталин") – отец "Корейского экономического чуда" – и Хоам немедленно вернулся на родину. В аэропорту с него сняли наручники. Пак был намерен построить суверенную экономику в условиях почти полного отсутствия полезных ископаемых. После раздела страны у КНДР остались все полезные ископаемые (уголь, свинец, вольфрам, цинк, графит, магний, железо, медь, золото), а главное – промышленные предприятия. Юг полуострова был преимущественно аграрным, производство развивать было не на чем. Генерал делает ставку на корейский народ и крупных предпринимателей. Формируются крупные производственные компании (чеболи) и назначается руководство (олигархи по назначению). Их главные характеристики – семейно-клановый статус, многоплановая щедрая поддержка правительства, финансирование через государственные банки в обмен на точное соблюдение планов власти в развитии тех или иных производств. Основным критерием отбора компаний были личные качества руководителей, хотя немаловажную роль играл и размер фирмы.
Вот как, по словам американского журналиста Foreign Affairs, в Корее назначали олигархов: "Пак вызвал на совещание ведущих бизнесменов страны… и объяснил постановку… задачи создания в стране высокоэффективной экономики, способной конкурировать не только с Японией, но и с мировыми супердержавами… – Цой, ты каким бизнесом занимаешься? – Производство риса и игорный бизнес. – Будешь строить суда! Надо утереть нос британцам и норвежцам! – Но я не могу!… – Я тебе помогу. Государство тебе поможет. Будет трудно поначалу. Но мы победим. Главное – помоги стать Корее могущественной державой, и мы тебя озолотим. Откажешься – обижусь. Понял?!… Ким будет производить телевизоры и магнитофоны… Чо – автомобили…".
И бизнес не подвел генерала. Компании, во главе которых были отобранные бизнесмены, не только дисциплинированно исполняли все правительственные установки, но и расширяли экспорт даже в ущерб собственной прибыли. Так начинали свой путь ныне всемирно известные гиганты – Samsung, LG, GS Group, Hyundai, SK Group, Daewoo, Lotte.
Пак и Хоам "договорились". Samsung была среди лучших 10 фирм страны и практически полностью соответствовала политике Пака по возрождению национальной экономики.
Президент сделал его главным ответственным по стране за лидерство компании в электронике, а Ли Бен Чхоль оставил за собой право свободы принятия решений по внутренним и внешним бизнес-проектам. Надо отметить, что Хоам и Пак Чон Хи недолюбливали друг друга (президент считал, что Хоам родился с серебряной ложкой во рту), однако это не помешало ему оценить его предпринимательский талант и доверить ему одну из важнейших сфер экономики.
В 1960-х годах семья Ли расширила свой бизнес: построила крупнейшую в Азии фабрику по производству удобрений, основала газету Joong-Ang, строила корабли, гостиницы, университеты и больницы, а также создала систему страхования граждан. Экономика страны развивалась стремительными темпами от 6 до 14% в год. Прирост экспорта в этот период составлял не менее 30%.
"Палли-палли…. не тормози"!
Южнокорейцы, как правило, быстры и эффективны во всем, что они делают. Культура palli-palli (быстро-быстро) в стране – это ДНК образа жизни. Поэтому подарок прогресса – "электронное ускорение" – было воспринято населением органично, как по скорости усвоения навыков пользования новыми инструментами жизнедеятельности, так и самого процесса их производства. Для Запада стремительное развитие ИКТ, разумеется, не загадка, но корейцы показали высший класс, вывели его на иной уровень и придали ему особое значение. Безусловно, это заслуга таланта отца и сына основателей Samsung Group.
Планета вступала в цифровую эпоху. Но тут впервые на самом перспективном направлении мирового развития Ли Бен Чхоль немного опоздал. И самый яркий тому пример был рядом – блистательные успехи на этом фронте "заклятого" и наиближайшего соседа – Японии.
Восстановление дипломатических отношений с Японией в 1965 году во многом было связано именно со стремлением правительства Кореи, вооружившись знаниями, навыками и опытом японских компаний, выйти на мировой рынок хай-тека. Хоам вел постоянные переговоры с их руководством о технологической поддержке и целевых инвестициях в строящуюся радиоэлектронную индустрию. Патриарх предвидел, что это будет трудный, но единственный беспроигрышный вариант будущего благополучия как для государства, так и для его созидателей. "Электроника с ее акцентом на интеллект, технологии, труд и с перспективными внутренними и международными рынками – идеальное решение для экономического роста страны", – считал Ли Бен Чхоль. Его самым ярым и деятельным единомышленником стал сын и будущий наследник "империи" Ли Кун Хи, получивший прекрасное по тем временам образование – диплом об окончании факультета промышленности японского Университета Васеда и звание магистра делового администрирования американского Университета Джорджа Вашингтона. И если отец заложил основу новому бизнесу, то Ли Кун Хи сделал его процветающим.
В 1969 году правительство принимает закон, в котором электроника была включена в шестерку стратегически значимых отраслей экономики с большим пакетом государственных преференций. А Хоам на базе корейско-японского СП Samsung – Sanyo – Electronics организует первую электронную компанию под названием Samsung Electric Industries (SEI). Через несколько лет компания Sanyo становится собственностью Samsung.
Первый черно-белый телевизор Samsung сошел с ее конвейера в 1969 году, а к 1981 году было продано уже порядка 10 млн шт. Компания постепенно наращивала выпуск недорогих телевизоров с относительно хорошим качеством изображения и активно экспортировала их за рубеж. Одним из первых ее международных хитов стал дешевый цветной телевизор – сначала он произвел фурор в Панаме, а затем дебютировал в США. В 1979 году ассортимент продукции пополнился видеорегистраторами, в 1983 году с конвейера сошли компьютеры, а в начале 90-х – мобильные телефоны.
Это был медленный и трудный старт, но все же старт! Корейцы были технологически слабы, а партнеры не желали поддерживать растущий инновационный потенциал конкурента.
Делились лишь устаревшими наработками и завышали цены на комплектующее оборудование. В течение еще 10 лет корейский гигант производил технику частично под чужим брендом, заимствуя технологии и даже закупая готовые детали у более продвинутых коллег. Такое партнерство лишало Samsung львиной доли прибыли, но было единственно возможным вариантом развития. Только к 1975 году Ли Бен Чхоль смог в основном избавиться от иностранной "помощи", зарегистрировав новый бренд Samsung. И, тем не менее, альянс Sanyo-Samsung положил начало одному из крупнейших секторов группы.
Хоам понимал, что растущий спрос на бытовую электронику всех мастей может иметь определяющую роль для Samsung в будущем, но тут со всей очевидностью встала архисложная проблема национальной технологической зрелости. До конца 1970-х годов Samsung Electronics занималась исключительно сборкой, а все основные комплектующие импортировала в основном из Японии. Когда же фирма начала производить собственные продукты, многие из них были крайне низкого качества, а зависимость от импорта иностранной "начинки" росла пропорционально производственным успехам материнской компании. Ситуация требовала разрешения. И прежде всего – на поле стремительного инновационного мейнстрима.
Полупроводники лучше риса
Впервые компания заинтересовалась этим направлением во время нефтяного кризиса 1973 года, ибо именно тогда возникли сложности с поставками полупроводников от зарубежных фирм. Хоам выжидал, компания профессионально была абсолютно не готова, но сын рвался в бой. "Доколь нам оставаться компанией, зависящей полностью от иностранных технологий? Мы должны сделать все возможное, чтобы избавиться от статуса хай-тек-колонии! Компания-производитель электроники без полупроводникового бизнеса – это то же, что автомобильная промышленность без каких-либо технологий производства двигателей", – постоянно повторял Ли Гон Хи. Он был твердо убежден, что именно полупроводники станут локомотивом, "хлебом и мозгом" Samsung. Сын не только переживал, но и действовал. В 1974 году он на собственные средства приобрел находящуюся на грани банкротства компанию Korea Semiconductor.
Новое подразделение, названное Samsung Semiconductor, сразу же столкнулось с огромными трудностями – отсутствием собственных ноу-хау и, соответственно, низким качеством собственного производства. Компания тогда производила микросхемы для стиральных машин. Время для выхода на новый рынок было отнюдь не самым подходящим. Действуя по методу проектирования по готовому образцу (разбор готовой конструкции с последующим восстановлением структурной схемы и алгоритма работы продукта), фирма также выпускала транзисторы, но их отказывались использовать даже ее собственные бизнес-подразделения. К концу 1970-х Samsung Semiconductor практически почти ушла из бизнеса, но Ли Бьюнг Чулл спас компанию, пригласив японских профи по полупроводникам, которые помогли кардинально переформатировать производство, от трансферта технологии до обучения техперсонала компании (в те времена самолеты, летящие из Японии в Корею в субботу утром, а в воскресенье вечером обратно были буквально забиты работающими по совместительству японскими инженерами, между которыми существовало негласное соглашение – не спрашивать друг друга, чем они занимались в выходные).
В начале 1980-х бизнес стабилизировался, а в 1983 году одна из дочек Samsung выпустила первую корейскую микросхему DRAM. Технология прошла "на ура" у мирового хай-тек-сообщества. Год стал судьбоносным для SEI: Ли делает сенсационное заявление о том, что компания выходит на рынок полупроводников. Этот его шаг до сих пор называют "началом самой большой игры в жизни Samsung" (добавим, и весьма рискованной). Команда не располагала необходимым пакетом и уровнем компетенций, конкуренция набирала обороты, а сам Хоам был уже смертельно болен. Его решение, в казалось бы, патовой ситуации: кардинальное измение бизнес-плана компании и ставка на микросхемы памяти.
Не все топ-менеджеры были согласны с его решением. Но Ли Бен Чхоль (отметим, не имеющий инженерного образования), полагается исключительно на собственную интуицию, которая подсказывает ему, что начинать надо с технологий широкого назначения, а спрос на микросхемы памяти – это функция роста всей ИКТ-индустрии, и именно вектор DRAM принесет компании максимум выгоды от эффекта масштаба производства. Немедля Samsung покупает у Micron, переживающей не лучшие времена, технологию DRAM 64 Кб и начинает разработку DRAM 256 Кб. Хоам нанимает группу высококлассных специалистов и платит им в 4–5 раз больше, чем в те времена президенту фирмы. Большинство "новобранцев" были корейцами с дипломами вузов США и опытом работы в американских полупроводниковых компаниях. Более того, Samsung создает американский филиал со своим НИЦ и мощностями по производству прототипов. Сотрудники центра проводят тренинги для молодых перспективных корейских инженеров, а по возвращении домой они работают день и ночь – и вскоре в разработках инновационных продуктов не уступают своим американским конкурентам.
В административном плане именно в 1988 году Samsung Electric Industries была объединена с Samsung Semiconductor&Communications и в рамках Samsung Group появилась легендарная Samsung Electronics (SEC). Коммерсант не прогадал. Уже 29 лет компания удерживает статус лидера производителя оперативной (DRAM) и твердотельной (NAND) памяти. В 2020 году она контролировала 39% общемирового рынка микросхем памяти (22% общекорпоративной выручки).
Казалось, база уже заложена. SEC – признанный лидер в данном сегменте республиканского рынка и даже заметен в мире. Но hi-tech-Олимп, о котором мечтали основатели, и отец, и сын, – не просматривается даже на дальнем горизонте. Чтобы достичь плато, необходимо совершить почти невозможное: быстро и кардинально изменить не только облик, но и сложившуюся самость компании. ■
Как эта цель была достигнута? Читайте в следующем номере журнала.
Отзывы читателей
